Английский Клуб я открыла восемь лет назад (1 октября 1997 г.).
Перед этим я провела ряд консультаций со своими знакомыми, которых у меня
благодаря полубардовской деятельности был даже некоторый избыток. Все
сходились на одном, что идея хороша. А идея была проста как и все
гениальное: Жизнь научит, жизнь заставит.
Но...Но если Клуб делать коммерческим, то за что деньги платить ?
Жизнь - она, конечно, лучший учитель, но других-то учителей нет!
Скорее потребуется компенсация и страховка за те средства, которыми
жизнь учит и заставляет. Трудновато как-то представить себе человека,
который добровольно согласится все это терпеть.
А если не коммерческим, то где брать деньги на эту самую жизнь ?
Можно, конечно, поискать спонсора, но тут мой собственный концертный
опыт говорил, что спонсорство - это просто форма блата. В общем-то
мнения разделились. Половина людей, которые знали меня не очень
хорошо, думали, что меня побьют и этим все кончится. Другая половина,
которая знала меня получше, считала, что бить буду я и этим тоже все
кончится. Спор был только о том, сколько удастся это протянуть.
Реалисты говорили: 2 недели, оптимисты давали 2 месяца.
Только один человек сказал: "Идея хорошая, опасайся конкурентов".
- Какие конкуренты ? - спросила я, - У Клуба могут быть соперники, а
не конкуренты, а соперники ему пойдут только на пользу (это мой
небогатый КМС-овский опыт).
- Х-м-м, - сказал он, - А кто об этом знает ?
Короче, открыла я таки Клуб. Пришлось, конечно, поскрести по
сусекам, воспользоваться опытом Клубов Новосибирска, Ленинграда, Уфы,
переориентировать его через пень-колоду на наши условия (у них были
таки спонсоры). Шуму было, криков, били и меня, била и я, но
предсказанный 2-месячный рубеж с грехом пополам мы все-таки преодолели.
Надо сказать, без спонсоров и без грантов ни одна общественная
организация вообще не существовала. Сами посудите, какие нужны
огромные деньги, чтобы регулярно проводить семинары. Поэтому все, кто
приходил в Клуб, буквально скандировали: "Спонсора, спонсора, спонсора!".
Когда же я говорила, что спонсора не будет, а будет жизнь, они
недоуменно моргали глазами и спрашивали, а что это такое. Приходилось
объяснять:
- Вот, например, вы смотрите телевизор, там идет какой-то спектакль.
На события, которые там происходят, вы никак повлиять не можете. Но
когда вы выбираете, какую программу смотреть, это - жизнь.
- И какую же программу мы будем смотреть ? - спрашивали меня.
- Во-первых, вы выберете сами. Во-вторых, ничего мы смотреть не
будем, сами будем участвовать.
Большинство, конечно, сразу убегало. Оставшиеся тяжко вздыхали и
говорили, что придется потерпеть, раз так дешево (мы платили только за
аренду). Впрочем, терпели они недолго. Поняв, что не будет ни
грамматики, ни произношения, они, страшно ругаясь, уходили из Клуба. Я
бы, вероятно, воспринимала это как поражение, но ругались они
по-английски (на другом языке просто не могли, с этим у нас очень
строго).
Это было просто чудо какое-то. Приходит человек, сидит дурак
дураком, молчит недели 2, потом ни с того ни с сего раз - и заговорил.
Откуда ? Как ? Совершенно не понятно. Впрочем, справедливости ради
надо сказать, что по большому счету моей заслуги в этом нет. В то время, как,
впрочем, и сейчас, в Ташкенте существовало огромнейшее количество
разнообразнейших курсов, которые давали отличнейшие знания
грамматики, ставили прекраснейшее произношение, но вот говорить...
говорить не могли даже их преподаватели.
Клуб довольно успешно заполнял дыры, реализуя разговорной
практикой тот невостребованный ресурс, который эти курсы создавали. В
то время, надо сказать, я еще предлагала различным курсам свое
сотрудничество, но если обычные люди меня воспринимали как
сумасшедшую, и я к этому худо-бедно привыкла, то здесь я столкнулась с
отношением покусительницы на основы основ.
"У нас человек, когда приходит, ни одного правила не знает, через
неделю знает 5, а еще через месяц - 50. . За месяц результат в 10 раз.
И произношение. Вот какое у вас произношение ?"
И в самом деле, что у меня ? Приходит человек с полной
уверенностью, что он умеет говорить, просто нет возможности. А через
неделю убеждается, что не умеет, а через месяц - что разница между
произношением и разговором гораздо больше, чем между прописями и
написанием романа. В прописях-то оно, конечно, красиво написано,
правильно, только вот романы, оказывается, так не пишут.
Надо сказать, что никаких оправданий и никаких доводов кроме
результатов, я привести не могла. Но этот довод всерьез никто не
воспринимал. Нет, верили, конечно, говорила-то я с ними по-английски,
а они со мной - по-русски. Но против аргумента типа: "У нас результаты
лучше. Я вот, например, за день 50 штук зарабатываю", я возразить
ничего не могла, потому что тут мы говорили на разных языках не
только в буквальном, но и в переносном смысле слова.
Но как бы то ни было, дело шло и довольно успешно, но хотелось,
откровенно говоря, несколько большего. Чего? В общем-то ничего
особенного. Чтобы именно общение дало стимул
нового качественного роста. А подтирать хвосты различным курсам можно, конечно, и
результаты, вроде, есть, но вот душа престижу требует. Хотя, надо
сказать, в Клубе уже были люди, которые приходили с абсолютного нуля,
и ничего, худо-бедно общались, помогая себе где мимикой, где жестами,
но использовали больше не английский, а азбуку глухонемых.
Первый качественный скачок произошел после похода в горы. Это
как-то случайно вышло. Мы, надо сказать, тогда по городу ходили. Но
ведь сбивают сил нет как ! "Заказ-сомса, заказ-сомса !". Ну и
скармливали бы тому, кто ее заказал. Только начнешь думать
по-английски, тут сразу начинает лезть какая-то тетка, пытается
выяснить (по-русски, естественно), что надо сделать, чтобы уехать в
Америку. Парней вообще принимали за иностранных женихов, ну и после
такого выхода обычно мы двух-трех не досчитывались.
Я уже не говорю о том, что за билеты с нас брали как с граждан
иностранного государства, а это посчитай раз в 50 дороже. Короче,
выбрались мы таки в горы, чтобы просто обеспечить себе изоляцию от
русскоязычной среды. В Клубе в то время основной состав составляли
сильные, смелые, мужественные мужчины, упорные в достижении
поставленных целей. И все свое упорство они положили на то, чтобы от
этих гор отбрехаться. Поэтому в горы я пошла со следующим составом:
Был март-месяц, в горах было полно грязи и снега. Но после того,
что они натерпелись в Клубе им это было по... Результаты пошли только
после 3-5 похода и самые неожиданные. И самым неожиданным было то, что
английский улучшился и у тех членов Клуба, кто в горы не ходил никаким
местом. За разъяснением этого феномена я обратилась к двум своим
подругам. Одна из них (в горы не ходила) сказала: "Так что ж тут
удивительного, вы как приходите с гор такие шумные, веселые,
болтливые, просто сидеть в Клубе интереснее становится." Вторая
(ходила в горы) возмутилась:
- Мы, выходит, болтаем, они , выходит, этим пользуются бесплатно !
Ты мне должна платить.
- Но твой английский улучшился гораздо больше, чем их. А в горах я с
тобой возилась как с детем малым и никто мне за это не платит.
- Я в горах мучилась, мерзла, а они пришли на готовенькое и слушают.
- Хорошо, - сказала я, - Я возьму с нее за аренду чуть побольше, а с
тебя - чуть поменьше. А если будешь регулярно ходить в горы, то вообще
ничего платить не будешь.
Так оно и пошло. Горы довольно-таки прочно и надолго вошли в
практику Клуба. Правда, если раньше в Клубе из тех, кто приходит,
оставался каждый пятый, то после этого - каждый двадцатый, если не
меньше.
- Нам бы грамматику, - говорили они, - Или произношение. А горы нам не
нужны, мы не альпинисты.
Впрочем, к тому времени они уже давно были альпинистами, если не
больше. Больше в том смысле, что ходили мы дальше и выше альпинистов.
У нас уже было несколько зимних восхождений, А Чимган, который мы
взяли походя, возвращаясь с плато Полатхан, за серьезную гору вообще
никто не считал. Профессиональные альпинисты от нас либо прятались,
либо пытались оправдаться походами, которые они делали лет 10 назад
или сделают через 10 лет. Клубные же после зимних восхождений и
спелео-экспедиций вообще относились к ним как к детям малым
неразумным. Но я гордилась вовсе не этим. А тем, что все эти подвиги
проходили на английском языке.
К этому времени, надо сказать, у нас уже появились конкуренты, а
не соперники, потому что соперничать с нами они отказывались
категорически. Часть из них отпочковалась от нашего Клуба (это у меня
метод был такой - не нравится практика Клуба - вот тебе люди, которым
она тоже не нравится, открывай свой Клуб). Часть из них родилась
совершенно самостоятельно. Многие из них имели то, чего так не хватало
нашему Клубу, а именно: ведущих - иностранцев, спонсоров. Были среди
них коммерческие структуры, а были студенческие
добровольно-принудительные. Многие из них, "оказывается", существовали
задолго до моего Клуба, просто где-то скрывались. Но как бы то ни
было, судьба у всех у них за редким исключением была одна:
разваливались они чуть ли не быстрее, чем возникали. А если и
продолжали существовать, то в виде кружков, используя слово "клуб" со
следующей оговоркой: "Это мое понимание клуба". То, что кроме их
понимания, есть еще понимание, отраженное в словаре, до них как-то не
доходило. Как бы то ни было, таких клубов возникло 112. На данный
момент кроме моего существуют еще 5 (я бы их, конечно, клубами не
называла, но они себя так называют и пускай называют пока им удается
кого-то убедить в этом). Надо сказать, что я побывала во многих и
везде предлагала сотрудничество, и в двух местах даже удалось его
наладить. Эти, кстати, и просуществовали дольше других.
Причина здесь не в том, что я такой хороший администратор, там
заниматься администрированием и не приходится, а в том, что нам
удавалось обеспечить не просто жизнь, а интересную жизнь.
А когда жизнь в Клубе интересная, в нем остаются те люди, которые английский
уже изучили и, оставаясь, передают свои знания другим. И не только
знания, но и интерес. Не скажу, конечно, что все было легко и без
проблем.
Организовать 260 горных походов, 8 лагерей,
6 концертов, а еще
были дельтаплан (20 тренировок), дача (10
выездов), 4 конные экспедиции, спектакли, издание клубной газеты (12 номеров), создание и работа над клубным
сайтом (31405 посещений на 28 сентября 2005 г.)... Это даже для Клубов, которые на этом специализируются, уже подвиг. А ведь все это делается
на английском. Когда самая простая проблема вроде чистки картошки или
очередности выступающих превращается в серьезнейшую задачу, которую
и решить-то невозможно. Я уж не говорю о жестких (если не сказать
большего) правилах Клуба.
В одном из зимних восхождений у нас девочки умирали и просили
их пристрелить, чтобы избавить от мучений. Их можно было понять, они
были первый раз в горах. А на это накладывались ночь, пурга, глубокий
снег. Но просили-то они их пристрелить по-английски. Страх перейти на
русский язык был гораздо больше страха замерзнуть и умереть в этом
белом безмолвии.
Откровенно говоря, мне до сих пор не понятно существование людей,
которые до сих пор продолжают ходить в Клуб. Ну я, понятно,
сумасшедшая, если и захочу его бросить - не смогу. Да и к горам я
привыкла и к концертам. Но этим-то, этим что надо ? Английский ? Так
они уже говорят. Горы ? Так они после того, как в них сходят,
ненавидят их еще больше и больше с каждым походом. Возможность
пошуметь, поинтриговать, потусоваться ? Так нет у нас этого. В Клубе
чаще выясняют вопросы о каких-то кастрюлях, носках, выставках, а не о
том, кто более крутой и почему.
А может людям просто нравится жить ? Но почему же в таком случае
они этому так сопротивляются ?
